Сказки для племянников
У меня есть трое племянников и я их очень люблю. Их зовут Алексей, Юлия и Дима(на снимке Юля и Дима). Для них я сочинил несколько сказок - две из них помещаю здесь, может кому-нибудь они понравятся. Если все же прочитаете - сообщите о впечатлении.
Глобус
Глобус жил в детской комнате, там где Дима и Юля спали и готовили уроки. Он был не очень большой, но и не маленький, очень круглый и на красивой черной подставке /чтобы не укатывался/.
Как и положено, суша на нем была зеленого цвета, моря и океаны - синего, горы и плоскогорья - коричневого, а пустыни - желтого. И еще на нем красивыми мелкими буквочками были написаны названия стран, столиц и крупнейших городов. Глобус был уверен, что самый умный и полезный предмет в комнате конечно же он. Посудите сами, кто еще мог без запинки и тени сомнения ответить по первому требованию на такие сложные и важные вопросы:
- Где находится Австралия?
- Какой город является столицей Аргентины?
- Как проходят караванные пути из Европы в Америку?
- Куда впадает река Ангара?
- На какой широте расположен город Архангельск?
Вы бы, наверное, ни за что не ответили. А Глобус отвечал не раздумывая. Он очень гордился, что знает так много ответов на самые разные вопросы. Одно только его огорчало: как только уроки были сделаны, его отставляли в сторону и больше до него не дотрагивались. И даже ночью, когда задергивали шторы и выключали свет, когда замолкала музыка и дети ложились спать; в эти часы предметы в комнате потихоньку переговаривались между собой, но никогда не обращались к Глобусу. Лишь изредка какая-нибудь молоденькая новая ручка /еще ни с кем не знакомая/ спрашивала его:
- Ах, вы не скажете, почему обои в этой комнате такого ужасного коричневого оттенка?
И тогда Глобус, чуть прокашлявшись, степенно отвечал:
- Конечно. Пекин - столица Китая. Волга впадает в Каспийское море. Пустыня Сахара находится в Африке. А Уругвай…
- Ах, какой вы зануда, - перебивали его и обращались с разговором к кому-нибудь другому.
Глобус очень обижался на такие слова, но к сожалению это была чистая правда.
14.03.97.
Окно
Окно родился на даче в тот год, когда решили пристроить второй этаж. Его установили лицом на восток и каждое утро солнце своими теплыми и ласковыми лучами будило его.
Окно просыпался медленно, сверху вниз. Сначала золотилась верхняя перекладина, затем стойки и стекла, и, наконец, нижняя часть рамы присоединялась ко всем остальным. Каждый раз, проснувшись, Окно видел перед собой один и тот же пейзаж: несколько соседских домов /все разного цвета/, пару маленьких хозяйственных сарайчиков /совсем не крашеных/, несколько плодовых деревьев и грядки, грядки, грядки.
Словом пейзаж был довольно провинциальный и даже скучный, однако что-то привлекательное в нем все же было. Но уличный пейзаж мало интересовал Окно. У него была своя богатая внутренняя жизнь, и он с удовольствием занимался самоизысканиями корней своего истинного «Я».
- Странно, - рассуждал он, - в моем имени всего четыре буквы и сразу две из них - буквы «О». По своему строению они напоминают колесо, а по большому счету - так полный круг. Наверняка это глубоко символично.
Дальнейшие размышления приводили к тому, что его призвание быть иллюминатором. Боже, какая романтика! Работать иллюминатором, бороздить моря и океаны /невзирая на бури и штормы/, смело смотреть в глаза злобным акулам и скатам, совершить кругосветное путешествие, побывать во всех портах мира и перезнакомиться со множеством интереснейших личностей. Но чего не дано - того не дано.
Окно часто оставался один и ему волей-неволей приходилось придумывать для себя развлечения и размышлять по поводу придуманного. Так он стал мечтателем и философом.
Иногда он мечтал проснуться и увидеть перед собой дикие, буйные ярко-изумрудные джунгли. Огромные незнакомые деревья с широкими мясистыми листьями, плотно примыкающие друг к другу. Тучи причудливо окрашенных птиц с изогнутыми клювами и громкими криками. Толпы маленьких подвижных обезьян, постоянно что-то жующих и кричащих на незнакомом языке. Переплетения толстых лиан и душные испарения от влажных развалин таинственного храма.
Когда туман от испарений развеивался, перед глазами Окна вставали другие, не менее любопытные картины…
Панорама большого города. Огромные высотные дома, поддерживающие своими плоскими крышами ночное небо. Тысячи огней заливают огромные проспекты, по которым в разные сторон спешат миллионы празднично одетых людей. Громкая музыка со всех сторон и нахальная вездесущая реклама кружат голову. Множество ярких машин различных марок беспрерывно снуют туда и сюда, лишь изредка замирая на перекрестках и вновь убегая по своим непонятным делам куда-то вдаль, заполняя воздух едким удушливым смогом.
Представляя эти картины, ему иногда становилось стыдно, что он не одет. Конечно, пиком мечтаний было бы иметь красивые импортные жалюзи, но Окно был согласен и на простенькие /но симпатичные / шторы или даже на обычные занавесочки с аккуратной ручной вышивкой. Однако долго расстраиваться из-за отсутствия всех этих прелестей он не собирался. Гораздо больше неудобств доставляли пауки и мухи. Мухи всегда с такой фанатичной настойчивостью бились в Окно, что становилось больно и приходилось всерьез беспокоиться за целость своих стекол. А пауки иногда умудрялись сплести такую запутанную и развесистую паутину, что внешний мир был виден как сквозь тюремную решетку. А так как Окно был чрезвычайно законопослушным, то его это ужасно огорчало. И Окно всегда очень радовался, когда кто-то большой и заботливый аккуратно собирал паутину в тряпочку. В такие минуты вид на улицу казался особенно чистым и привлекательным. Именно за эти минуты Окно очень любил, когда его мыли. О, эти волшебные минуты, когда влажная материя смывает с тебя последние остатки мягкой мыльной пены и блестящие, похожие на осколки бриллиантов, стекла видят абсолютно прозрачный мир. После мытья ему казалось, что он переживает второе рождение и все, пролетающие мимо птицы заглядывались в него, как в зеркало.
Еще Окно любил, когда кто-то был рядом. Когда садились за приставленный к нему столик, пили чай, неторопливо беседовали и смотрели на него. В это время он сознавал свою нужность в этом мире и не так остро чувствовал одиночество.
Окно никогда ничего не боялся /даже большой черной собаки, которая иногда огромными прыжками пробегала внизу/. И один раз в жизни он был восхищен до глубины души, когда его выкрасили шелковистой кисточкой в изумительно мягкий цвет слоновой кости. Тогда он понял, что его очень ценят и любят. После этого дня он всегда засыпал с чувством осознания своей важности и необходимости, затем просыпался на одном и том же месте и думал:
- Может это и есть счастье - быть на своем месте?..
27.04.97.
